Тем не менее сарафан» сработал — и в зале те, кто хорошо знаком с творчеством режиссера, непременно столкнутся со зрителями, пришедшими полтора часа попищать от вида воскресших покойников, а вместо этого попавшими в причудливую и абсурдную реальность, которая непростым, но прямолинейным способом превращается в притчу. Как это чаще всего бывает, основанную на самой известной книге с притчами.

«Отношения молодой пары оказываются под угрозой, когда, нарушая безмятежное существование супругов, в их дом заявляются незваные гости», — гласит распространенная аннотация к фильму. В трейлерах его создатели старались придерживаться той же линии: минимум вопросов, минимум ответов, много крупных планов лиц Дженнифер Лоуренс и Хавьера Бардема, персонажам которых действительно явно не по себе. На грядущие странности намекали разве что само название картины, начинающееся с прописной буквы и заканчивающееся восклицательным знаком, а также один из постеров, на котором главная героиня, стоя в неких райских кущах, протягивала кому-то собственное сердце, вырванное из груди. Еще на одном главный герой преспокойно восседал в кресле посреди бушующего пламени. С первых же кадров фильма становится ясно, что одними только «отношениями молодой пары» (Бардему под 50, ну да ладно) дело не ограничится. Аронофски сразу же напоминает о том, что страсть к визуальным экспериментам сопровождает всю его карьеру, и быстро убеждает зрителя в том, что официальный слоган картины «Видеть значит верить» не в полной мере отвечает реальному положению вещей. Потому что оно само по себе не всегда реально. Но пара есть, есть дом, который возрождается из пепла, и есть покой, которому очевидно вот-вот настанет конец.

Впрочем, и в раю (так именует семейную жизнь безымянная героиня Лоуренс) далеко не все безмятежно. Пока мечтающая забеременеть Она блуждает по дому с валиками и шпателями и привинчивает к стенам раковины, иногда отвлекаясь на приготовление обильных завтраков, Он страдает от отсутствия вдохновения в почти священном писательском кабинете, гуляет по полянке и вообще ничего, что касалось бы быта, не делает. Сцена, в которой жена, свернувшись в креслице, с умилением смотрит, как ее гениальный муж бегает от окна к столу и царапает бумагу, пытаясь написать первое предложение, снята с переливающимся через край сарказмом. Образ творческого человека в кризисе, столь популярный в мировой культуре, Аронофски использует на всю катушку: скандалы, слезы, разбитые кружечки и захлопнутые двери. Так они и шатаются по этажам слишком огромного для двоих строения, пока в дверь не стучит первый тот самый «незваный гость». Потом появятся и другие — режиссер прилагает все усилия, чтобы зритель как можно быстрее и основательнее погрузился в пучину ужасающего и беспрерывно нарастающего дискмофорта. Когда хронометраж отсчитывает первый час, публика искренне ненавидит и Её, и Его, и всех, кто волей обстоятельств оказывается в Их доме. Отдельный восторг старой гвардии в лице Эда Харриса и Мишель Пфайффер: безумные поступки их персонажей заставляют злиться так, как приличный человек в кинозале себе обычно не позволяет.

Камера Мэттью Либатика, давно и хорошо знающего, чего хочет Аронофски, блуждает по комнатам, в которых в силу «затянувшегося ремонта» невозможно даже толком запереться — и при этом старается вообще не выпускать из виду Лоуренс. Вероятно, сказались ещё одни романтические отношения — между режиссером (ровесником Бардема) и актрисой: но дело явно не только в этом. Выступив в проекте еще и в качестве сценариста, американец очень трепетно относится к своему детищу и прилагает все силы, чтобы зритель как можно дольше нервничал, не понимая, куда идет. Поэтому ее нам подсовывают как главную и единственную героиню, вокруг которой решительно все сошли с ума и чувствуют себя в этом состоянии вполне комфортно. Конечно, не обходится без подсказок — и драгоценный камушек на подставочке смотрится куда менее прямолинейно, чем, к примеру, сцена убиения младшего брата старшим. Но публике пока не до этого: в скудных декорациях, из которых главной героине никак не удается выбраться, разворачивается нечто среднее между фильмами Романа Полански (особенно — «Резня» и «Ребенок Розмари») и психоделическими творениями, список которых каждый волен определить для себя самостоятельно. Дом изредка живет своей жизнью — скорее забавной, нежели страшной: то дверца в печке ухнет, то половица замироточит.

Аронофски берет всего понемногу. Персонажи иногда любят внезапно появиться из-за спины героини: зритель вздрагивает, но напряжение нарастает вовсе не из-за этого. Пожилая семейная пара, удобно устроившаяся в чужом доме, ведет себя так, что с лихвой хватило бы на отдельный фильм с непременным побоищем на кухонных ножах в финале. Но у Аронофски они всего лишь помогают залу как следует подготовиться к главному номеру программы. И исчезают, добившись успеха: пусть вас не обманывает многообещающий последний взгляд героини Пфайффер. Режиссер, напомню, рассказывает притчу. Рассказывает с тем редким удовольствием, которое испытывают только сами сочинители притч. Здесь не нужны имена, ведь такие истории должны быть универсальны и широкоприменимы, хотя и не несут в себе никакой практической пользы на самом деле. Ну то есть — если вы знаете хотя бы одного человека, который поменял бы решение, услышав рассказ, к примеру, о блудном сыне, поправьте меня, пожалуйста, в комментариях. И во второй половине Аронофски уводит судно в крен, но пассажиры подсознательно чувствуют это заранее и успевают пристегнуться и помолиться. Абсурд набирает невиданные масштабы, а в центре оказывается вовсе никакая не страдающая от неласковой мужской любви героиня, а как раз то, что вынесено в название фильма.

Режиссер позволяет себе жесткость и жестокость, которые трудно было себе представить на большом экране совсем недавно. Он хватается за разнообразные библейские мотивы, то выворачивая их наизнанку, то оставляя во вполне привычном виде. Он задает всякие вопросы — о вере, о мобильной связи, о творчестве и его гримасах, о  даре и дарах, о фанатизме, о любви и ее метастазах, о ремонте etc — но они тонут в грохоте, потому что звучат на фоне непрекращающейся войны, взятой из истории человечества и спрессованной до масштабов одного домика, стоящего на отшибе. Порой он лупит зрителя в лоб так сильно, что тот в очередной раз успевает разочароваться в творчестве одного из самых обсуждаемых постановщиков современности. Порой он отчетливо заявляет публике, что считает ее очень и очень недалеко ушедшей в развитии. Потом наступает тишина: ее хватает как раз на то, чтобы выжать скупую слезу и замкнуть кольцо — о, нет ни малейших сомнений, что это один из приоритетных замыслов Аронофски. Но в общем и целом фильм «Мама!» из разряда тех, которые можно и хвалить, и ругать, но только в процессе долгих и вдумчивых обсуждений. К тому же он достаточно многослоен, чтобы каждый мог найти хоть что-то по душе.

Рукописи, как известно, не горят. А как насчёт их авторов?

Расписание киносеансов в Благовещенске смотрите в разделе«Афиша».

Возрастная категория материалов: 18+