Проверенным курсом: Первый канал показал сериал «Подкидыш» про эпоху НЭПа

Начинается все, правда, впечатляюще: середина 20-х, грозные времена, а на новгородских улицах безумствует бесшабашный мошенник (карманник, грабитель, взломщик и много кто еще) по прозвищу Подкидыш. В первой же сцене он полностью красится в белый цвет, чтобы изображать гипсовую статую Владимира Ленина — зачем это нужно, понять непросто, зато смотрится на ура. Актер Антон Шагин, конечно, похож на кого угодно, только не на вождя мировой революции, но зритель сразу втягивается в действие с его беготней, стрельбой и прыжками в окно. Не проходит и половины пилотной серии, а главный герой уже по всем правилам жанра оказывается безо всякой поддержки, вчерашние дружки ищут его со вполне отчетливыми намерениями — надо бежать, а бежать некуда. Подкидыш начинает вести себя странно и совсем непохоже на Остапа Бендера, с которым персонажа сравнили журналисты. Он просто отбирает у окружающих все, что ему нужно, становится причиной аварии, в которой получает травмы незнакомец, и бросает того умирать на мостовой, предварительно обобрав. В карманах находятся партбилет, билет на поезд и деньги. Так Подкидыш становится опытным сотрудником новгородской милиции, которого направляют на усиление в Ленинград. Усиление нужно: на всю колыбель революции, как мы видим, всего один отдел уголовного розыска, и в том работают дети, комсомолки и сумасшедшие.    

Борматов то и дело нарушает логику своего рассказа — впрочем, еще больше ощущается рука сценариста, которому явно импонируют истории о том, как преступник притворяется кем-то другим. В «Пепле» разыгрывался почти тот же самый конфликт: вор и убийца надевал гимнастерку офицера, (а потом забирал всю его жизнь) — правда, и визави был вынужден примерить на себя шкуру уголовника. В «Подкидыше» пострадавший милиционер не становится мошенником, а тихонечко лежит в больнице, не имея возможности вспомнить, кто он, собственно, такой. Когда авторам сериала нужно — персонажи разводят руками, не имея представления, как решить проблему. В других случаях человек находит в незнакомом городе другого человека за считанные часы. Главного героя никто не проверяет, хотя на новой работе он постоянно сбивается на воровской сленг, а приехавший погостить старый боевой товарищ настоящего милиционера так накачивается алкоголем, что легенда продолжает работать. Подкидыш устраивает свои дела, готовит крупное ограбление, нисколько не скрывая лица от будущих жертв, гоняется за каждой юбкой и этим выводит из себя героиню Аглаи Тарасовой — милиционера и секретаря комсомольской ячейки, которая в косынке и за равноправие.

Персонажи выходят потрясающе двумерные. Уголовники, как положено обитателям «малины», пьют водку стаканами и сотрясают воздух угрозами «посадить на перо». Буржуи, недовольные новым государственным устройством, разговаривают с пролетариатом через губу и замышляют всякое. Милиционеры (помимо Подкидыша, конечно) вообще пребывают в перманентном экстазе от возможности строить социалистическое общество. Они разговаривают исключительно лозунгами, в плохое поведение рабочего класса не верят (это в Ленинграде-то, ага) и о себе никогда не думают. Тимофей Трибунцев, который вообще-то остается одним из лучших актеров российского телеэкрана, получил роль майора, который не расстается с белым кителем и пишет революционные стихи в местную газету. Быстро становится понятно, что кабы не герой-уголовник, укравший документы, ни одно преступление в городе на Неве так и не было бы раскрыто. На заднем фоне маячат «рядовые стражи порядка», у которых нет ни реплик, ни души, где-то между небом и землей обитает милицейское начальство, которое начинает интересоваться подчиненными разве что когда кого-то из Смольного на тот свет отправят. В положенный момент на сцену выходит товарищ Зиновьев, чтобы дать главному герою «пропуск вообще везде» и испариться.  

Детективная составляющая тоже не претендует на всемирное признание. Преступления строятся либо на обычной жажде наживы, либо на конфликте между прошлой и нынешней действительностями. «Подкидыш» увлечен идеализацией России времен новой экономической политики. Государство здесь ошивается где-то на задворках, пока отважные сотрудники милиции с горящими взглядами истребляют остатки преступности и беззакония — вернее, делают вид, что истребляют. При этом у создателей сериала местами получается действительно весело и задорно, просто не стоит ждать от них чего-нибудь вроде «Ликвидации». Визуальный ряд тоже не тревожит взгляд: все предельно театрально, чистенько и отутюжено, чистильщики обуви сидят на местах, а эффектные автомобили разъезжают по булыжным мостовым. Режиссер в качестве перебивок использует виды на Питер сверху, из-за чего история смотрится еще более лубочной. Шагин в главной роли работает, не пытаясь прыгнуть выше головы: чай, не «Бесов» Достоевского экранизируем. В итоге «Подкидыш» напоминает и вышеупомянутый «Пепел», и «Ленинград 46», но не собирается затмевать ни то ни другое,  а просто рассказывает историю, которая имеет сомнительное отношение к реальной жизни, зато способна повеселить зрителя.

А для этого, собственно, ничего особенного делать не надо. Достаточно стерилизовать кадр от признаков XXI века, не забывать про стереотипы и время от времени лишать жизни кого-нибудь из незначительных персонажей. Еще неплохо работает любовный треугольник, который в «Подкидыше» воспринимается довольно странно и комично, потому что одна из вершин на фоне двух других смотрится как инопланетянин посреди Костромы. Точно так же, как и герой Сергея Барковского — то ли следователь, то ли эксперт-криминалист из царского прошлого, речи которого гарантируют персонажу печальную судьбу. Но мы, конечно, этого не увидим, потому что отечественное телевидение явно устало от ужасов ленинизма, сталинизма и прочих «измов» — и у него есть на это право. Поэтому ничего ужасного в том, что наши предки в «Подкидыше» свято верят в сомнительные идеи, крепко спят по ночам и даже на место преступления ездят без оружия, нет. Условному товарищу Зиновьеву осталось беспредельно владеть бывшей столицей империи считанные месяцы, да и жить не так долго. Почему бы, собственно, не попытаться хоть ненадолго остановить камень, катящийся с горы.