Фото: Архив АП

После ухода Альберта Аркадьевича родственники стали находить дома стихи, которые Альберт Кривченко припрятал, предвидя, какая радость будет для тех, кто обнаружит его творческие находки. Каким был первый губернатор Амурской области — читайте в нашем материале-воспоминании о коллеге и выдающемся человеке.

Последняя встреча в Новинке

В разные годы у Кривченко как у политика, главы региона, затем экс-губернатора с главредами АП складывались разные отношения. Но неизменным оставалось одно — отношение к самой газете. Как однажды признался Альберт Аркадьевич, «в душе я навсегда остался амурправдистом». Он много раз за последнее двадцатилетие был героем наших публикаций, экспертом по самым разным темам, гостем редакции, и у себя дома встречал журналистов всегда с распростертыми объятиями. Мы периодически созванивались по телефону, а летом прошлого года я побывала в Новинке, куда супруги Кривченко всегда перебирались из города на период садово-огородного сезона. Это была последняя наша живая встреча.

«О, зер гут! — оптимистично воскликнул экс-губернатор, приветствуя меня на крыльце своего небольшого деревянного дома. Ни тебе каменных многоэтажных хором, ни столичных квартир, ни вил на черноморском побережье, а уж тем более за границей, какими обзавелись многие экс-губернаторы. Альберт Кривченко не раз с улыбкой подчеркивал: «В каких брюках я сел в губернаторское кресло, в тех и ушел».

Был конец августа, и вся усадьба утопала в цветах. Альберт Аркадьевич, восседая на крылечке, наблюдал за тем, как супруга со старшей дочерью занимаются хозяйственными делами. И тут нежданно мы нагрянули в гости. Поговорить с журналистом, да еще из родной «Амурской правды», которой сам отдал часть своей молодости, для экс-политика было в радость.

 «В душе я навсегда остался амурправдистом», — признался однажды Альберт Аркадьевич. Семья Кривченко всегда с радостью встречала журналистов АП. На фото: Альберт Аркадьевич с супругой и спецкором АП Ириной Ворошиловой (в центре).

«Какими судьбами? Галина Никифоровна, стульчик еще один неси», — кивнул Кривченко супруге на место рядом с собой. Он уже с трудом вставал, и каждый шаг отзывался резкой болью в суставах. Но тот же хитрый прищур умных глаз, тот же юмор и ясность ума, которой можно было лишь позавидовать.

Я вспомнила, как в начале нулевых мы с фотокором Андреем Оглезневым приезжали в Новинку готовить репортаж об отставном политике-демократе. У Кривченко тогда были две коровы с теленком, гуси, куры. Он сам заготавливал сено, что‑то совершенствовал на своем мини-тракторе, а ночами в пахнущем дубовыми вениками предбаннике, где у него был рабочий кабинет, строчил на печатной машинке политические мемуары и большой публицистический трактат «Выбираю деревню на жительство: о прошлом и сегодняшнем дне села российского». Завершил его только к своему 80‑летию.

Мечтал дописать книгу о казаке-революционере Шадрине

— Как сегодня коротаете дни в деревенской глуши? — поинтересовалась я, присаживаясь рядом.

— Работник из меня, как видите, никакой. Много читаю, особенно научную литературу. Снова изучаю подробности нашей истории, и уже вырисовывается сюжет для новой книги. Я бы с таким удовольствием сейчас сел и поработал. «Боевой восемнадцатый год» — так хочу ее назвать. Потому что мой герой особенно себя проявил именно в восемнадцатом году.

При Кривченко выдавали лицензии на торговлю с Китаем всем желающим, и через три месяца после начала реформ полки магазинов в Благовещенске стали заполняться товарами.

— А кто ваш главный герой?

— Самуил Федорович Шадрин, революционер, большевик. Он был одним из ярких представителей советской власти. Мухин поручал ему самые важные и сложные дела. Потому что умный был, сильный духом, выделялся среди всех казаков. За что его — рядового казака 6‑й Особой сотни — избрали председателем казачьего исполкома. Он пользовался большим авторитетом у значительной части амурских казаков. И повел казачество за советскую власть. Такого нигде не было. Во всех областях российских все казаки до единого были опорой царской власти, и вдруг у нас казаки стали переходить на сторону «красных». Я долго не мог понять: почему? Спрашивал ученых-историков, никто мне не дал убедительного ответа на этот вопрос. И тогда я углубился в изучение истории. Теперь понимаю, почему это произошло. И хочу это объяснить, книгу написать, если позволит мое состояние. Казалось бы, есть материал, только работай, а вот это качание… У меня сосуды сужены, поэтому штормит из стороны в сторону, трудно сосредоточиться…

«В душе я навсегда остался амурправдистом», — признался однажды Альберт Кривченко.

Он о проблемах со здоровьем говорил вскользь и сожалел только об одном — что это мешает работе над темой об истории амурского казачества, в которую углубился еще около сорока лет назад. И даже написал книгу под названием «Бунтарская кровь», где одним из главных героев был казак Шадрин. Она была издана в 2018 году. Но биографическая линия Самуила Федоровича там не была четко выписана, потому что материала уже не было — рукописи потерялись.

Настоящие рукописи не горят

К нам подсела жена Альберта Кривченко — Галина Никифоровна — и вспомнила, каким чудесным образом эти рукописи спустя много лет отыскались.

— Материал про амурское казачество он собирал с 1968 года. В то время была жива дочь Шадрина, которая жила в Москве, брат его родной и некоторые реальные участники тех событий тоже еще были живы. Мы с Альбертом Аркадьевичем ездили в Москву, встречались с дочерью и другими очевидцами. Материал был собран бесценный. Но когда мы переезжали в Новинку, часть архива затерялась. Однажды осенью я приезжаю в деревню, а брат мой печку собрался топить. Приготовил кипу старых бумаг на растопку. Смотрю, а это же те самые утерянные материалы по Шадрину! — засмеялась хозяйка. — Задержись я хотя бы минут на десять, все бы эти рукописи огонь слизал. Разве это не чудо?!

Так спустя много лет Альберт Аркадьевич продолжил работу над исторической темой. Жаль, здоровье уже не позволило поставить логическую точку в биографическом расследовании о казаке Самуиле Шадрине.

«Я БЛАГОДАРНА ЕМУ ВСЮ СВОЮ ЖИЗНЬ»

 «Нам, пришедшим в исполнительную власть в России после августа 91‑го, пришлось работать в отнюдь не процветающей стране, принимать решения в самых экстремальных условиях. Этому нас никто не учил и не мог научить, потому что таких педагогов в стране не было», — говорил первый губернатор области.

«Альберт Кривченко был объективным и очень смелым журналистом, талантливым писателем. В нашей стране всегда были единицы таких, как он, — кто не боялся сказать правду, кто мог заступиться за других — даже если это могло стоить карьеры. В моей судьбе Альберт Аркадьевич сыграл очень большую роль», — рассказала «Амурской правде» Ольга Дорофеева — ветеран боевых действий, подполковник внутренней службы в отставке, а до работы в пресс-службе регионального УМВД — редактор «Амурского комсомольца».

В годы перестройки областная молодежная газета была самым прогрессивным средством массовой информации в Приамурье. Талантливая молодежь активно поддержала курс на обновление России и гласность, критиковала комсомольские органы за формализм и приверженность старым, бюрократическим методам работы. Но все отлично понимали, что обком комсомола только считался учредителем газеты. Фактическим же ее хозяином был амурский обком КПСС. И местных партийных боссов сильно раздражала активность «молодежки».

— В обкоме партии и обкоме комсомола были возмущены нашими статьями. Я чувствовала, что меня скоро с работы снимут, и однажды поделилась своими опасениями с корреспондентом ТАСС Кривченко, — вспоминает конец 80‑х Ольга Дорофеева (в то время Богач). — Альберт Аркадьевич пользовался большим уважением в журналистской среде. Он просил сообщать ему о каждом случае притеснения за критику и пообещал, что возьмет газету под защиту. И буквально вскоре после нашего с ним разговора «пришел мой последний час» — меня вызвали на экстренное бюро обкома комсомола. Вопрос на обсуждение выносился один — о редакторе газеты «Амурский комсомолец». Честно скажу: я сильно испугалась, поняла, что меня собираются снимать с должности. Позвонила Альберту Аркадьевичу. Дальше такое началось…

Ольга Владимировна вспомнила то самое бюро обкома, где ей устроили двухчасовую «чистку», а если быть точным — настоящую травлю. Молодого редактора буквально рвали на части, заваливая обвинениями.

— Во всех речах звучало одно и то же: «Как ты посмела печатать такие статьи?!» — вспоминает бывший редактор «Амурского комсомольца». Больше всего их возмущало редакционное открытое письмо председателю Благовещенского горисполкома, которое мы опубликовали в последнем номере нашей газеты. А написали мы это письмо, потому что выхода у нас другого не было. Редакция провела среди молодежи города специальный опрос, который, кстати, мы заранее согласовали с горисполкомом. Мы хотели озвучить идею, что нужно почистить речку Бурхановку. И можете себе представить: наш корреспондент Николай Ильюшенко почти месяц не мог попасть на прием к городскому главе, чтобы получить ответы на вопросы читателей. Это несмотря на предварительную договоренность! Тогда наша редакция обратилась к чиновнику с открытым письмом. Только и всего. И за это мне учинили разнос — обвинили в подрыве авторитета председателя горисполкома. А чем я его подорвала? Мне объявили выговор с занесением в учетную карточку члена ВЛКСМ. Тогда корреспондент ТАСС Кривченко попросил уточнить: «Так за что конкретно редактору молодежной газеты объявлен строгий выговор?» Ему ответили: «После обеда сформулируем». Представляете, выговор объявили, а за что — сами толком не знают.

«Товарищ председателя» — о руководителе революционного казачества Самуиле Федоровиче Шадрине и другие.

Через несколько дней, это было в июне 1987 года, в центральной «Комсомолке» вышла большая статья Кривченко под названием «Как вы посмели?» Это был смелый шаг даже для полномочного представителя правительственного информационного агентства ТАСС, который никому в области не подчинялся. Потому что было немало случаев, когда корреспонденты центральных газет, которые вступали в конфронтацию с местной партийной элитой, потом лишались своего места. Альберта Аркадьевича это не остановило.

— Дело приняло очень серьезный оборот. Из Москвы в Благовещенск приезжала комиссия из ЦК ВЛКСМ. Члены бюро обкома обвинили и меня, и Кривченко в клевете. Что нам тогда пришлось пережить, знают только наши самые близкие люди, — говорит Ольга Дорофеева.

— Чего вы боялись — репрессий?

— Когда ты идешь на работу, потом с работы домой и постоянно чувствуешь, что за тобой везде кто‑то идет следом… Всякие мысли были. Альберт Аркадьевич написал в центральных СМИ еще несколько статей в поддержку молодежной газеты «Амурский комсомолец» и его редактора. Последней вышла его статья в «Правде» — главной партийной газете страны. Выговор с меня снимали уже на бюро Центрального комитета ВЛКСМ. Не знаю, как бы сложилась моя дальнейшая судьба, если бы не поддержка Альберта Аркадьевича. Я благодарна ему всю свою жизнь.

Что Альберт Аркадьевич еще не успел

Последняя встреча в Новинке в августе прошлого года. О проблемах со здоровьем Альберт Кривченко говорил вскользь и сожалел только об одном — что это мешает работе над темой об истории амурского казачества.

Незадолго до смерти Альберта Кривченко 19 мая (это был День пионерии) младшая дочь Светлана позвонила из Санкт-Петербурга и спросила Галину Никифоровну: «А наш папа был пионером?» Альберт Аркадьевич спохватился: «Как же так: столько книг написал — политических мемуаров, исторических трудов, а о своей юности, детстве родным детям и внукам ничего не рассказал?!»

И ведь рассказать было о чем. Например, о том, как его, 13‑летнего пионера, досрочно в порядке исключения приняли в комсомольцы и сразу же назначили секретарем школьной комсомольской организации — Кривченко всегда был вожаком. Или о том, как у блестящего выпускника 10‑го класса благовещенской школы № 1 «украли» золотую медаль.

Меня эта давняя история просто потрясла.

Сына одного благовещенского партийного работника, который учился на тройки, тянули всем педагогическим коллективом на серебряную медаль. В последний момент заботливый отец захотел большего: «А почему серебряная, нужна золотая». Какие планы по медалям были тогда в гороно, неизвестно, но выпускнику Кривченко, который был гордостью школы, вручили «серебро», а, как бы сегодня сказали, сынку-мажору дали «золото». Можно представить, что творилось тогда в душе юноши. Да и других школьников, учителей. Директор школы не могла вынести такую несправедливость. И написала откровенное письмо ректору Свердловского государственного университета, куда Альберт собрался поступать на факультет журналистики. Видимо, директор школы нашла нужные слова. Потому что прибывшему на вступительные экзамены абитуриенту сказали в университете: «Вы зачем так рано приехали, мы вас уже зачислили».

Может, отсюда в характере Альберта Кривченко появилось такое обостренное чувство справедливости, объективности, которое он отстаивал с такой смелостью во все времена. Можно вспомнить немало историй, когда Кривченко-журналист, а потом политик сделал много хорошего для людей. Часто он был единственным, кто не боялся вступиться за обычного человека или целый коллектив, даже если ради этого мог расплатиться своей карьерой и работой.

ПОСЛЕДНЕЕ СТИХОТВОРЕНИЕ

Что ж, на полном скаку

Конь мой рухнул 

на стылую землю.

Неоконченный труд сиротливо лежит 

на столе.

Вы не плачьте по мне, 

я рыданий и слез 

не приемлю.

Я спокойно отдам свое бренное тело земле.

 Родственники нашли дома очередное спрятанное стихотворение. 

Возрастная категория материалов: 18+