Мельник — один из самых вдумчивых и старательных режиссеров наших дней, причем речь не только о России. Наилучшим образом в пользу этого утверждения свидетельствует общее количество снятых им фильмов. Их два. Предыдущая «Новая земля» была воспринята не столько неоднозначно, сколько несправедливо равнодушно. Не помогла ни запредельная жестокость, ни отличная операторская работа, ни мастерство Лавроненко, который вышел на первый план и в «Территории». Фильм сочли излишне стремящимся к голливудскому восприятию мира, не простив постановщику заимствование инструментов извне при работе внутри. Мельник не обиделся, а просто взялся за исполнение своей мечты. По его словам, экранизировать роман Олега Куваева он захотел еще при его чтении. Надо заметить, что это не самая простая и выполнимая мечта — тот самый момент, когда автор становится одним из самых строгих критиков собственного детища.

В таких случаях мы имеем дело либо с абсолютным провалом, либо с кино, которое при всей своей свободе «нравиться или не нравиться» ставит перед зрителем планку, соответствующую самому себе. Почти трехчасовая история, ставшая результатом полутора лет съемок и полутора лет монтажа, сильно выбивается из общего потока российского кино, не исключая авторского. На сто процентов положительные рецензии, гарантированные «Территории» по целому ряду причин, — показатель не единственный и не главный: зритель на таком кино понимает, что с трудом высидел хронометраж, когда выходит из зала. Это дорогого стоит. Ведь сценарий не только вдвойне сложен для незнакомой с первоисточником аудитории, но и изобилует особенностями, которые вообще сложно понять, если ты не отбегал пару лет геологом в поле. Куваев писал книгу о том, чем жил, съемочная группа вникала в это полтора года, зритель не может похвастаться ни тем, ни другим.

Для того чтобы ограничить безграничное, Мельник прибегает к двум главным методам: подбор актеров и работа оператора. Сначала о второй. В отличие, скажем, от режиссера недавнего «Левиафана», создатели «Территории» не используют натуру для усиления, делая из нее своеобразного персонажа. Природа — Красноярский край это или Чукотка — здесь представлена в масштабах, которыми любят бравировать самые сильные познавательные документалисты, от нее захватывает дух и камера, то и дело взлетая на высоту птичьего полета, делает героев ничтожными. Из «Территории» можно сделать восхитительную нарезку и показывать ее по федеральным каналам, дабы воспитывать в гражданах чувство необъятности территории, ограниченной столбами с российскими опознавательными знаками. Это тот случай, когда натуральные съемки делают кино сильнее, правдивее и убедительнее.

Актерский состав картины выбран с предельной тщательностью. Здесь нет ни одного актера (за исключением, пожалуй, Дмитрия Шаракоиса, который навеки проклят зрителем), который бы не воспринимался именно как актер, а не представитель гильдии всероссийского кривляния. Четверка Лавроненко — Бероев — Добрыгин — Цыганов не оставляет поводов для претензий даже поклонникам прозы Куваева, менее подкованному зрителю вообще просто поверить в их персонажей. Ксения Кутепова, чьей героине приходится выполнять нелегкую задачу уравновешивания начал там, где мужское по умолчанию перевешивает, справляется на уровне, чему способствуют не очень явные заигрывания с Ильфом и Петровым. Не может не радовать и появление знакомых лиц в небольших ролях — например, было здорово посмотреть на Коршунова и Красько. Исполнители главных ролей вообще явно не зря месяцами питались сырым хариусом в глубине сибирских просторов — веришь.

Возвращаясь к сказанному в самом начале, подчеркнем: «Территория» ни в коей мере не сможет стать громким голосом нового комсомольского призыва, даже если на нее в этом качестве кто-то там и рассчитывал. Рассказывая о том, что подлинная внутренняя свобода может стать следствием отказов от многого, а убегать нужно не от себя, а к себе, фильм в довольно мрачных красках рисует и другую картину, которая вряд ли способна позвать за собой современного молодого человека. Герои «Территории» слишком прикованы к той эпохе, от которой бегут. Их драмы, стремления и желания одинаково незначительно выглядят что на фоне государственной системы, что на фоне тех мест, куда эта система с трудом дотягивается. Мельник снял фильм, значительность которого в итоге оказывается непредсказуемой, а значимости не хватает для многократного просмотра целиком.