Созвездие Электроника: рецензия на новый фильм Ридли Скотта «Чужой: Завет»

Ридли, плодовитый постановщик и еще более плодовитый продюсер, вернувшись к когда-то впервые возделанной ниве, за дело взялся основательно. Благодаря его постоянно меняющимся и далеко идущим планам за бортом оказался «Чужой 5» — фильм намеревался снять режиссер «Района № 9» Нил Бломкамп, которому даже удалось уговорить Сигурни Уивер на участие. Исполнительница роли Эллен Рипли долгие годы всячески открещивалась от дальнейшей работы над франшизой, а теперь, похоже, не сумеет вернуться в недружелюбный космос при всем желании. И «Прометей», и «Завет» являются как-бы-приквелами «Чужого» и призваны не только рассказать зрителю о том, откуда вообще пошел род людской и куда его несет, но заодно и раскрыть секрет происхождения агрессивных ксеноморфов, которые так любят гоняться за перепуганными двуногими в узких и темных коридорах. Зачем это вообще нужно — большой вопрос, ведь с самого начала Чужие представляли собой величайшую загадку, не очень-то и требующую ответа. В далеких 70-х кинематографические возможности позволяли показывать монстра лишь очень скупо, а информации о нем зритель получал ровно столько же, сколько мечущиеся по собственному кораблю персонажи. Это работало — и гораздо лучше, чем механизм «Завета».

Для того чтобы связать «Прометей» с очередной лентой, Скотт создал два мини-фильма, которые предваряли премьеру «Завета». Это позволяло не возиться с объяснениями в начале картины, но один из роликов оказался еще и довольно бесцеремонным спойлером (от англ. to spoil — «портить» — преждевременно раскрытая важная сюжетная информация, которая разрушает задуманную авторами интригу). Публика, у которой накопилось предостаточно претензий еще на этапе «Прометея», все же ожидала от новой картины некоего возвращения к истокам: тем более что трейлеры «Завета» вполне прямолинейно обещали что-то вроде вольного ремейка самого первого фильма. Актрисе Кэтрин Уотерстон полагалось стать кем-то вроде Рипли (в то время как сама Эллен во время этих событий еще ходила в школу), для ненасытной ксеноморфовой утробы подготовили достаточно членов экипажа, а к андроиду Дэвиду из предыдущей серии добавился андроид Уолтер — обоих сыграл Майкл Фассбендер. В результате же мир «Завета» вращается именно вокруг парочки роботов, один из которых, что характерно, нужен только для пары запоминающихся сцен. Скотт, упрекнув накануне премьеры своих последователей во франшизе (среди них, на минуточку, Джеймс Кэмерон и Дэвид Финчер) в том, что они сделали из его великой идеи тупоумную беготню со стрельбой, сам подарил миру потрясающую смесь философии с глупостью, которую еще долго будут ругать. И совсем не факт, что хвалить будут больше.

«Завет» стартует со стерильных посиделок Питера Вейланда, главы важнейшей для франшизы корпорации, с андроидом Дэвидом. И этим экскурсом в очередное прошлое Скотт не только обеспечивает красивый фон для вступительных титров. Здесь режиссер устраивает истинный музей символизма: немного Вагнера, немного Микеланджело и так далее плюс потрясающий в своей банальности диалог, в котором герой Фассбендера легко обыгрывает героя Гая Пирса. Глупых бесед в картине будет предостаточно: сценарист «Гладиатора» и нескольких серий «бондианы» Джон Логан будто бы постоянно на что-то отвлекался во время работы. Затем картина отправляется в космос, чтобы более уже на Землю не возвращаться: огромный корабль «Завет» везет две тысячи спящих гибернационным сном колонистов и пару стеллажей человеческих эмбрионов на далекую Оригаи-6 строить новую жизнь. Случается беда, потом еще беда, на пару секунд является актер Джеймс Франко — и вот уже экипаж, ответственный за столь важную миссию, под бутылочку виски принимает решение сменить точку маршрута и колонизировать первую попавшуюся пригодную планету. Никому не хочется ложиться спать еще на семь лет. На планете, как несложно догадаться, их ждут не только широкие озера и тихие долины, но и весьма недружелюбные обстоятельства, кровожадные твари и неминуемая гибель для большинства. 

Запуская старую пластинку, Скотт ни капельки не волнуется за логику происходящего: его герои раз за разом совершают нелепейшие поступки, а апофеозом становится капитан «Завета», доверчиво заглядывающий в знаменитое яйцо с притаившимся лицехватом внутри. В первом «Чужом» очень много неприятностей произошло из-за того, что экипаж нарушил инструкцию, соблюдение которой так яростно отстаивала Рипли. И отстояла бы, если б не коварный андроид Эш. В новом фильме правила существуют для галочки, на них плюют все кому не лень, а сам экипаж, что любопытно, представляет собой набор влюбленных пар. Гибель одного непременно означает выход из строя другого — крайне мудрое решение. При этом Скотт совершенно не настроен хоть как-то прописывать героев — порой зрителю вообще непонятно, кто там опять пал ужасной смертью. На алтарь своего замысла мэтр кладет все, что только можно, не гнушается той самой беготней по коридорам, за которую корил коллег, часто прибегает к самоповторам и старательно разжевывает одни и те же детали. Все это завернуто во вполне впечатляющую картинку (хотя уже сейчас звучат мнения, что в 1979 году спецэффекты были лучше) и подается с теологической подливкой: создания постоянно уничтожают своих создателей, человечество тычут мордой во взращиваемых им гитлеров, а чертовы роботы только прикидываются, что живут по людским законам.

В результате «Завет» становится не очень внятной и более чем двухчасовой кровавой возней, которая полностью посвящена парочке очередных «основополагающих» моментов. Со свободным выходом в продолжение — это уж как полагается. Имена Даллас, Паркер, Кейн, впервые прозвучавшие почти сорок лет назад, зритель помнит до сих пор. О тех, кто летел на «Завете», он забудет очень быстро — много чести забивать память безответственными недоумками с «во что-то верующим» капитаном во главе. Монстры, которым свойственно было нападать из темных углов, теперь старательно лезут в обзор объектива, теряя способность впечатлять публику. И то, что их разновидности как будто явились из фильмов Гильермо Дель Торо, тоже не работает в плюс. Что ж, это нечто совсем другое и на уровень легенды оно никоим образом не тянет. Хотя некрополис, нарисованный Скоттом в «Завете», поистине великолепен — в этой обстановке особенно безумно смотрится андроид, читающий «Озимандию» Шелли со слезами на глазах. Но, в общем, выходит та же история, что и с «Прометеем»: зритель (и фанатеющий зритель особенно) вроде и рад, и благодарен за очередной визит в систему звезды Дзета Сетки, за «пасхалки» (привет, операционная система «Мама»), за прежнюю ярость и беспощадность Чужих и отвагу и смекалку «своих». Но каждый новый фильм Скотта выглядит как не самая удачная попытка. И следующий придется ждать все с той же надеждой, для которой, если честно, становится все меньше оснований.