Не пощадил себя, вывел всех и погиб: имя топографа Виктора Харькова сохранилось на карте Приамурья

Топограф захлебнулся, но рюкзак с материалами не выпустил из рук. Семейный архив А. Головко

Топографический отряд

В 1949 году Григорий Федосеев руководил Нижне-Амурской геодезической экспедицией, в составе которой уже несколько лет работал 35‑летний топограф Виктор Харьков. Летом вместе с небольшой группой специалистов он обследовал удаленный участок глухой тайги. Вот как описывает Григорий Федосеев их задание.

«Дни проходили в кропотливой работе. Географ Татьяна Брыкова собирала материалы для будущей карты, которую делал отряд. Виктор Харьков и геодезист Борис Полиенко вели дешифровку аэрофотоснимков, определяли урезы рек, высоту возвышенностей. Им помогал рабочий Николай Абельдин. Проводниками отряда были два старика-эвенка из Шевли: Тиманчик и Топко. Передвигались на оленях. Все торопились скорее закончить работу и вырваться из этих мест. Отряд остановился в густом перелеске, чтобы за три дня проверить материал и пуститься в обратный путь к штабу». Стояла середина августа.

Таежный пожар

Огонь пришел с юга ночью. Пока ошеломленные люди пытались собрать и погрузить на оленей вьюки, на их головы сыпался пепел, было трудно дышать. Языки пламени уже добрались до палаток и охватили вещи, которые не успели собрать. Отряд стремительно уходил на север, куда бежали, объятые страхом, дикие животные. Но таежный пожар, обогнав людей, прорвался вперед, преградив путь. Огонь настигал: уже дымилась одежда, на оленях тлели тюки. Люди с трудом добрались до первого озерца, но их радость была преждевременной: отряд потерял пять оленей, сгорела часть снаряжения. Марь превратилась в безжизненную пустыню, на которой не было ни примет, ни ориентиров. Пламя ушло на север, но оставаться возле спасительной воды было нельзя: огонь уничтожил весь ягель, а без корма олени погибнут — это означало гибель и для людей. Проводники-якуты повели отряд на запад.

«На третий день пал первый олень. Остальные так ослабли, что не могли уже идти под грузом. Люди впервые со всей остротой почувствовали, как далеко они находятся от жилья. Виктор Тимофеевич Харьков считал себя полностью ответственным за жизнь всех членов отряда, за сохранность ценнейшего материала, собранного тяжелым трудом, он ясно понимал, какая угроза нависла над его людьми. Татьяна, Борис и Абельдин были в тайге новичками и не представляли себе, какие испытания ждут их впереди», — пишет Григорий Федосеев.

Последний маршрут

Харьков, анализируя обстановку, долго выбирал дальнейший маршрут и предложил двигаться к Экимчану. Однако проводники не знали тех мест, они оба настаивали отступать на восток, к Охотскому морю. К согласию не пришли, поэтому решили разделиться и идти в противоположных направлениях: отряд — на запад, эвенки — на восток. Оставшись без проводников и оленей, топографы в одном из перелесков соорудили лабаз, сложив в него инструменты, снаряжение и всё, что было не нужно в дальнем тяжелом походе. Пришлось оставить даже личные вещи. С собой они взяли только полог, брезент, котелок, чайник, топор, карабин и 30 килограммов продуктов.

14 дней отряд шел по марям и болотам: под ливнем и моросящим дождем, с кровавыми ранами на ногах, полуголодными. Часто приходилось ночевать без костра, в мокрой одежде, собрав последние силы, штурмовать взбунтовавшиеся после дождя ручьи. Первым обессилел Николай Абельдин: его еле дотащили до тайги, которая появилась на горизонте.

В ту ночь у Харькова созрел план: безумный по замыслу, но единственно возможный в их положении. Он решил рискнуть, поставив на карту четыре жизни. Шансов было немного, однако в случае удачи отряд может на третьи сутки достичь жилья. Руководитель отряда вытащил из рюкзака схему гидросети, определил свое местонахождение и карандашом вычертил предстоящий путь. А утром сказал товарищам:

— Мы на Экимчан не пойдем. Нам теперь туда не дойти. Думаю, все это ясно понимают. Помощи пока нам ждать не от кого. В штабе экспедиции знают, что мы заканчиваем работу к 10–15 сентября. Раньше никто не подумает, что с нами стряслась беда. Есть новый план. Более надежный. Вот здесь, — он указал на схему, — южнее нас, километрах в тридцати отсюда, за перевалом, речка Селиткан. Доберемся до нее, свяжем плот, доберемся до первого прииска.

Дорога к Селиткану

И снова потянулись дни и километры, полные лишений и страданий. Продукты закончились, ноги у всех участников отряда покрылись струпьями от ран. Люди настолько обессилели, что на привале никто не мог дойти до ручья, чтобы набрать в котелок воды. Об охоте только мечтали: сил на нее не было. Чтобы хоть немного облегчить рюкзаки и котомки, в одну из ночей Виктор Харьков с товарищами решил сжечь материалы экспедиции. «Перед людьми, уже свыкшимися с мыслью о надвигавшейся трагической развязке, встал весь пройденный ими путь: невзгоды, удачи и надежды. Вспомнилось всё, из чего и слагается цена карты в этих забытых богом пустынных местах. Они должны сжечь материал, чтобы спасти свою жизнь», — пишет Федосеев. Но ни у кого из этих людей не поднялась рука бросить документы в костер.

Спуск с водораздела занял у людей больше восьми часов, хотя до Селиткана было четыре километра. Люди не шли, а ползли сквозь чащу старого леса и тащили за собой Абельдина, который уже не мог ходить. Но река встретила путников гневным ревом и пенистыми бурунами, зато спасла от голода ухой из хариусов.

12 сентября, немного окрепнув, люди взялись за постройку плота, хотя вдруг выяснилось, что никто из отряда не умеет плавать. Через несколько дней, дождавшись дождя, который наполнил реку и покрыл водой острые валуны, решили плыть. Материал экспедиции разделили на две части, упаковав в непромокаемые мешочки снимки, журналы, схемы — они всё сохранили, пронесли через огонь, болота, голод и болезни.

Гибель и спасение

Но река не приняла чужаков. В конце первого дня их хлипкий плот разбился о подводный камень, людей и рюкзаки сорвало в воду. Бориса ударило о лесину, он повис над водой, зацепившись телогрейкой за торчащие сучья. Остальных пронесло за завал. Татьяна беспомощно билась в потоке, захлебывалась. Абельдина выбросило на отмель, он видел, как Виктор Харьков вытащил Татьяну на берег, а сам снова бросился в воду — река уносила рюкзак с материалами. Виктор Тимофеевич догнал его, и тут поток понес его дальше, и он скрылся из глаз. Больше своего руководителя отряда никто не видел. Прождав его несколько дней, оставшиеся в живых пошли дальше по тайге.

Через семь дней после гибели Харькова маленький обессиленный отряд вышел на людей — это шел к дальнему прииску из Экимчана вьючный караван. Через два дня караван повернул обратно в Экимчан, где истощенных и изможденных людей сразу отвезли в больницу. А несколькими днями раньше к жилью вышли проводники-эвенки, которые расстались с отрядом Харькова почти месяц назад.

Поиск

К поискам Виктора Харькова были привлечены парашютисты, самолет У-2, вверх по Селиткану ушла поисковая партия во главе с опытным геодезистом Евгением Васюткиным. Вот что писал он в штаб спустя месяц:

«Поднявшись километров полтораста вверх по Селиткану, обнаружили в заводи плавающий рюкзак. Подплыв к нему, увидели под водой человека. Он стоял на дне, чуть присев, поднятая рука была узлом прихвачена к нетонущему рюкзаку. Голова человека была замотана хлопчатобумажным свитером. Без труда опознали в нем Харькова Виктора Тимофеевича. На теле не было ран и ссадин, только ожоги и мелкие царапины.

Мы пришли к выводу, что причиной гибели Харькова В. Т. стало то, что он попытался в воде снять с себя свитер, но подбородок его попал в выжженную дыру и перекрыл дыхание. Он захлебнулся, но рюкзак с материалами экспедиции не выпустил из рук».

Его похоронили на одиноком острове напротив той заводи, где он был найден. На лиственничном обелиске оставили краткую надпись: «Могила Виктора Харькова. Не пощадил себя, вывел всех и погиб». Однако за долгие годы своенравная река и время сделали свое дело. Но его имя осталось в названии реки — правого притока Селиткана, и высокой сопки, взмывающей к небу на 1528 метров.

Фотографии от внука топографа

Фото: Семейный архив А. Головко

В год 125‑летия со дня рождения Григория Федосеева межпоселенческая библиотека Селемджинского района подготовила мероприятие, особо уделив внимание двум произведениям писателя, действие которых происходило на территории их района, — повестям «Живые борются» и «Поиск». И, конечно, говорили о личности Виктора Харькова. Но чтобы ближе познакомить своих читателей с судьбой погибшего топографа, методист библиотеки Светлана Семенова через соцсети отыскала его внука — Андрея Головко, живущего в Новосибирске. Он и передал экимчанской библиотеке семейные фотографии и документы, касающиеся деда. И сегодня мы можем увидеть человека, имя которого отражено на карте Приамурья.

Возрастная категория материалов: 18+