— Вера Витальевна, вы не впервые в Благовещенске, на фестивале. Замечаете, как меняются Благовещенск и «Амурская осень»? 

— Я всегда приезжала как участник и представляла свои картины. И всегда на прогулки  не хватало времени. Сейчас работаю как председатель жюри — это почетная должность. Но я прилетела больная, поэтому, к сожалению, пока не могу наслаждаться погодой, природой, красотами, Амуром. Вижу, как меняется Благовещенск, — это просто шок. И сам фестиваль поднимается в статусе, сейчас он в пятерке лучших фестивалей российского кино. И это очень важно для города и для зрителя. Кинофестивали очень важны для нашей огромной страны. Это возможность доказать, что российское кино не умирает, оно живо и кому-то нужно.

— Что сегодня в России самое сложное: найти средства на съемку фильма или донести фильм до зрителя?

— Мы все знаем, что проката российских фильмов как такового в нашей стране практически не существует. Основная публика кинотеатров — это молодежь с 14—15 лет, которой больше нужен аттракцион. Большой экран, чтобы там что-то прыгало, скакало. Дети сейчас с года привыкают играть за компьютером и хотят такого же на большом экране. Поэтому камерных картин,  в которых есть человеческая история, судьба и которые для нас и для меня намного интереснее и важнее, нет в кинотеатрах. Прокатчики, наверное, сами все это знают, но люди голосуют деньгами. С этим надо что-то делать. Минкульт, Фонд кино тратят серьезные деньги на поддержку кинематографа, но фильмы не доходят до зрителя.

— Что надо сделать, чтобы дошли?

— Надо, чтобы в кинотеатре был хотя бы один зал для отечественных фильмов. Чтобы люди пришли на сеанс и смогли посмотреть новое российское кино. Пусть это будет финансово провально, но надо найти поддержку кинотеатрам на это. Чтобы у них был стимул брать наши фильмы.

«Не хочу констатации грязи»

— Есть стереотип, что сегодня в отечественном кинематографе чернуха, злоба жизни.

— Это говорится не без основания. Есть картины, которые действительно поднимают социальные темы. Но иногда это просто пересказ истории, которая волнует автора, но не застрагивает сердца зрителей. Для меня режиссура — не просто констатация грязи. В фильме всегда должен быть ответ — для чего и почему я это делаю. Это не просто пересказ или хоум-видео. Для этого я могу пойти на помойку и снимать бомжей. Да, это правда, это все есть в жизни! Но мне не нужно такое кино! Мне нужна история человеческих отношений, история человека в сегодняшнем мире. А не просто — безнадега кругом. Ну, дайте надежду!

— Вы про «Левиафана» Звягинцева? Его ведь многие обвиняют в том, что он показывает только, как все плохо.

— Нет, я говорю вообще о современных режиссерах. «Левиафан» — это талантливое кино. Безнадежность, скорее, в «Елене». Мне показалось, что такого в жизни не может быть.

— Думаете?

— Да. Я все понимаю про этих героев, кто есть кто. Но не могу поверить, что все так может закончиться. В фильме вечная история борьбы добра и зла, но дайте мне надеяться хотя бы чуть-чуть. Не надо ничего плохого делать с ребенком, не надо, чтобы люди без совести и правил оказывались на высоте. Мне было страшновато смотреть «Елену». Не потому, что меня потрясла история, меня потрясла безысходность. Для художника, мне кажется, это немного неэтично. Звягинцев, безусловно, талантливый, интересный режиссер: его знают в мире, у него прокат картин. Это же большая редкость.

— Кто из современных режиссеров вам интересен, близок, приятен?

— А вы мне накидайте фамилии, я скажу.

— Сигарев, Федорченко, Герман-младший.

— Если говорить о Сигареве, у него очень тяжело. Это как раз тот самый случай, когда посмотришь кино — и хочется застрелиться. Но опять же он талантливый  человек. Его картина «Жить» меня пробила абсолютно, она меня потрясла. Но я понимаю, что в ней есть вещи, очень рассчитанные на эмоцию. И эта эмоция из нас вытягивается. История девочек, которые попали в аварию, и мама, которая пытается их оживить, — это уже запредельные вещи. Очень тяжело, но не бессмысленно.

«Классика — не формат для зрителя»

— Ваши картины и чернуха — просто несовместимы.

— Ну, я надеюсь.

— Над какой картиной сейчас работаете или хотите работать?

— Вы знаете, после моего фильма «Две женщины» (снят в 2014 году по пьесе Тургенева «Месяц в деревне». — Прим. АП) хочется уйти в эпоху 19-го века. Но остаться там и делать классические истории невозможно. Потому что классика, к сожалению, не востребована, как бы прекрасно ты ее ни сделал. Это совсем не формат для зрителя. Но у нас с картиной произошла совершенная радость. Я сейчас вернулась из Лондона, где  была премьера. На ней был мистер Рэйф Файнс (голливудская звезда, исполнитель главной роли. — Прим. АП), много зрителей, много хорошей прессы. И «Две женщины» взяли в прокат на два месяца! Она будет стоять в нескольких кинотеатрах Лондона и нескольких городах Великобритании. Британцы любят классику.

— Теперь у вас в планах снять фильм о Тургеневе?

— Мы хотели успеть снять его к 2018 году — к 200-летию Тургенева. Но не успеем из-за финансирования. Сейчас мы готовимся к съемке социальной драмы — той самой чернухи. Но, надеюсь, мы обойдем углы, и это будет кино о людях, о взаимоотношениях в семье, которая живет в маленьком провинциальном городе. Отношения пытаются выяснить две сестры, мать и человек, который пришел в эту семью с другой верой и культурой. Мы хотим показать, как эта ситуация взаимодополняет их, а может, разрушает.

— Фильм на реальных событиях?

— Нет, это пьеса. Спектакль по ней, по-моему, идет в Питере. Для меня это современный «Трамвай желаний». Потому что есть две женщины и мужчины. На этом все параллели заканчиваются. Думаю, главное, что там есть, — перерождение человека. Я очень люблю, когда на моих, на наших глазах человек вдруг меняется. Порой за секунду. И если зритель поверил, почувствовал, что это возможно — все, работа сделана.

— А каким будет фильм про Тургенева?

— Тургенев и Виардо — 40 лет любви. Это тот материал, над которым хочется работать, познавать, куда хочется вернуться. Интересно, что тургеневеды, которые очень хорошо приняли «Две женщины», сами предложили нам снять эту потрясающую историю. Мы уже начали работать и открыли очень интересные ситуации, события в его жизни, о которых хочется рассказать. У него была незаконнорожденная дочь Пелагая, которую он в восемь лет забрал у бабушки и отвез в Париж, к Полине Виардо. Там ее стали звать Полинет. Хочется посмотреть на историю отца и Виардо ее глазами.

«Для меня гениальный актер — Михаил Ульянов»

— Какой из снятых вами фильмов любимый?

— Безусловно, «Одна война».

— А какой дался тяжелее всех? 

— Именно она. Как бы ты ни был отстранен, если ты снимаешь и тебя не трогает, ты ничего и не снимешь. В «Одной войне» драматичная история: женщины на войне — это всегда драма. А я изначально артистка, поэтому все роли женщин примеряла, переживала.

Выставка одного актера: Михаил Ульянов

— Сегодняшние актеры и актеры прошлых поколений отличаются?

— Для меня — отличаются! Потому что актеры прошлого поколения — прежде всего личности. Я не хочу никого обижать, но сегодняшний актер мечется по сериалам. И самое главное — масштаб роли настолько мизерный, что он никуда и не вырастает. Этот актер может быть готов сделать что-то более значимое, а нет ничего. Для меня гениальный актер — Михаил Александрович Ульянов. Таких уже нет и не будет никогда. Не будет такого класса игры. Он мог все, и все было очень органично. Он мог гениально сыграть подлеца (как в картине Михалкова «Без свидетелей») и героя из «Дома, в котором я живу». Мог быть безумно смешным в спектакле «Принцесса Турандот» и тут же стать Ричардом Третьим. Он был очень богат внутренним миром.   

 «Внучка снимает мини-фильмы»

— Вы говорили, что молодежь с детства в компьютерах, поэтому от кино тоже хочет спецэффектов. У вас подрастает трое внуков. Вы пытаетесь корректировать их воспитание?

— Нет, у них есть свои родители. Я вижу, что Полина сидит в компьютере. Но что меня радует — она потрясающе снимает маленькие фильмы. Конечно, снимает про себя, привлекает братьев. Сама снимает, сама монтирует, накладывает музыку. Это здорово!

— Вы говорили, что на съемочной площадке — диктатор. А дома кричите? Не можем вас представить.

— Представьте, представьте. Я думаю, что у вас всех бывают ситуации, когда надо проявить жесткость, осадить, а может, и крикнуть. Но вообще дома я совсем не диктатор. Совсем. Дома у нас более миролюбивая обстановка.

— А можно вопрос вообще не про кино? Вас, наверное, им уже замучили?

— Я догадываюсь.

—  Вы очень красивая женщина, вам абсолютно не дашь ваш возраст. Как вам удается так прекрасно выглядеть? В чем секрет?

Одна из последних фотографий актрисы — июль 2017 года, свадьба дочери Анастасии и хоккеиста Александра Овечкина.

— А я думала вы про свадьбу дочери Насти и Александра Овечкина спросите. Ребят, мне абсолютно неловко, когда вы говорите: вот вы такая! Какая такая?! Я же вообще не снимаюсь. А как-то меня уговорили сняться в телевизионной картине, о чем сейчас я дико жалею. Мой друг, продюсер, попросил сыграть роль жены главного героя (конечно, его играл мой любимчик Александр Балуев). Переписали под меня сценарий, я сыграла. Что вам сказать? Посмотрела на себя на экране и ужаснулась: зачем я это сделала? Все-таки всему свой возраст.

— Как вы сохраняете фигуру?

— Я все время в движении. Ношусь туда-сюда. Когда представляем картину, бесконечные поездки с одного фестиваля на другой, и все в бешеном ритме. Порой даже не успеваешь чемодан менять. Но в этом, я думаю, и залог драйва. Надо делать дело, которое любишь.

— Ну а теперь расскажите про тайную свадьбу вашей дочери Насти и хоккеиста Александра Овечкина.

— Знаете, мне нравится, что они сделали это втайне, только для себя. Я была счастлива, честно говоря. Но для нас, конечно, это не было сюрпризом. Они прекрасная пара. Саша — чудесный. Мы летаем на его матчи в Вашингтон, стараемся не пропускать. Когда хорошо сыграет, первое, что мы делаем, — отправляем эсэмэску с поздравлениями. У нас очень близкая связь.

«На съемках я довела Ларису Гузееву до слез»

«На съемочной площадке я — диктатор, — призналась Вера Витальевна и рассказала одну из своих режиссерских историй. — В 2005 году в фильме «Заказ» у меня снималась Лариса Гузеева, с которой я дружу много лет. Она играла подругу главной героини, которая, по сценарию, выходит замуж за иностранца и уезжает из города. Роль небольшая. Главное в ней — ее последний монолог, в котором признается, что не хочет уезжать. И вот она начинает монолог, а в глазах — пустота. Я говорю: «Ларис, что делаем? Нет ничего! Это же твой единственный приличный монолог в картине!» Она опять начинает — вообще никак! И тогда мне пришлось ее просто уничтожить. Говорю: «Ты бездарность! Как так можно!» Она стоит, и глаза наполняются слезами. «Не плачь! — жестко говорю я. А ее уже не остановить. И в этот момент я командую «Камера!»

Помню, что в том момент думала: какая же я ужасная! Что творю! Но оператор включает камеру, она говорит монолог, держится, чтоб не плакать, а в конце все равно рыдает. Мы все сняли. Но потом я при всех извинилась и сказала: «Ларис, ну это было для дела». И самое интересное — она потом очень гордилась этой работой и даже на одном из фестивалей получила приз за роль второго плана.  

«Мой талисман — Саша Балуев»

— Мой талисман — Саша Балуев, — призналась режиссер. — Мне нравится с ним работать. Он очень серьезно относится к роли, он внутри старается докопаться до точности характера героя. Это мне очень нравится. Из молодых нравится — Данила Козловский. На сцене я его не видела, но то, что он делает в кино, — это очень достойно. Это олицетворение сегодняшней талантливой молодежи.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

Андрей Анохин: Вера Глаголева никогда не стала бы секс-символом

Возрастная категория материалов: 18+