После спектакля «Любовь по-итальянски» с его главным героем, режиссером и продюсером побеседовал корреспондент АП.

«За мной гоняется грузин»

— Семен Михайлович, вы коренной дальневосточник…

— Я родился в Еврейской автономии, на станции Ин Смидовичского района, что в 70 километрах от Биробиджана. Был четвертым ребенком в семье. Папа — смесь грузина с евреем — бросил семью. Мама растила всех нас одна. Жили трудно. Чтобы прокормиться, уехали в Биробиджан. Мне тогда было два года. Там я рос и учился до 17 лет. Потом поступил во Владивостокский институт искусств и благополучно его закончил. Пять лет проработал в краевом театре. Попал к режиссеру Ефиму Табачникову, гениальный человек, лучше его я никого не встречал в своей жизни. Потом работал десять дней в Петрозаводске, два года в Горьком, немного в Куйбышеве, пока окончательно не осел в Ленинграде.

— Почему решили стать артистом?

— В детстве видел артистов. Они ходили, выпивали, курили и ничего, на мой взгляд, не делали. Вот это работа! Как раз для меня — ничего не делать, получать деньги и радоваться жизни. Кто ж знал, что это такая тяжелая профессия. Если бы сейчас начать жить сначала, то ни за что не стал бы актером. Стал бы хорошим музыкантом и дирижером. Но я ленив был с детства, а чтоб быть музыкантом, надо много работать и учиться.

— Как вы очутились в северной столице?

— О, это целая история, сейчас она мне кажется комичной, но тогда была настоящая трагедия. Табачников, уезжая на запад, пристроил меня в Петрозаводский театр, где режиссером работал его друг-грузин. Я написал ему музыку к спектаклю. Затем попросил подъемные, так как денег не было. Руководитель дал 130 рублей. Тогда я решил, что моя музыка стоит дороже и решил бежать. Приехал проситься в театр имени Ленсовета (Ленинград). Режиссер Игорь Владимиров спрашивает: «У тебя жилье есть»? Отвечаю: «Во Владивостоке трехкомнатная квартира, в которой осталась бывшая жена». Поехал менять. Говорю: «Светка, тебе все, а мне какая-нибудь коммуналочка». Полгода экс-супруга меня промурыжила вместе со своим сожителем. Меня чуть не посадили в тюрьму за тунеядство. Ведь я же тогда нигде не работал. А Светка мечтала меня туда упечь, чтобы ей вся квартира досталась. Через полгода звоню Игорю Петровичу, мол, готов. «А ты кто такой, я тебя не помню», — отвечает режиссер. Поехал к Табачникову в Горький.

Через полгода в театр приезжает работать тот самый грузин: «Что ты тут делаешь?» — грозно заявляет он. Я ответил, мол, знал, что вы сюда командовать придете, вот и постарался. Юмора тот не понял, два года не давал ни одной роли. Я снова поехал в театр имени Ленсовета. Владимиров не показывает виду, что он два года назад меня кинул, и я молчу. Спрашивает, что вы, Стругачев, летаете туда-сюда, ни к одному берегу не можете прибиться. Отвечаю ему, что за мной гоняется грузин. Кстати, через полтора года моего существования в театре Игорь Петрович замечает: «Семен, когда ты проколешься и упрекнешь, что я тебя тогда в театр не взял».

О национальных особенностях

— Вы не боялись, что за вами зацепится амплуа Левы Соловейчика? 

— Двадцать лет назад не боялся, сейчас тоже, потому что состарился. Раньше меня называли только Лева, и мне это нравилось. Но сейчас я повзрослел и меня называют Семеном. Я вообще в «Охоту» попал случайно. Должен был сниматься Александр Лыков. Но он был занят в другой картине. Авторам нужен был длинноносый актер. Я тогда был худой, курил две пачки сигарет в день.

 — Будет ли когда-нибудь продолжение «Национальных особенностей…» с вашим участием? 

— Пока речь об этом не идет. Не надо было снимать «Особенности национальной политики» и так далее. Но из этого хотели сделать много денег. На средства, которые заработали «Охота» и «Рыбалка», сняли «Брат-1» и «Брат-2». Так что мы спонсировали эти картины, не заработав  практически ничего. Только имя. Хотя можно было снять продолжение — «Национальные особенности 20 лет спустя». Встретились все важные, толстые и наивно стали расслабляться и дурачиться…  Мушкетеры Дюма отдыхают! Но для этого нужен Рогожкин. А он, к сожалению, не в форме. Александр Рогожкин гениальный мастер, абсолютно серьезный человек. Слушая анекдоты, он даже не смеялся. Удивительно, как человек без юмора смог снимать смешные картины! Кстати, его сценарий смешнее, чем кино. Фильм по сравнению с ним серьезней.

— Вы заядлый рыбак. Было ли интересно сниматься в «Особенностях национальной рыбалки»?

— На съемках мы, к сожалению, не рыбачили. Единственный наш с Булдаковым улов показан в кадре, где в лодке много рыбы и по ней лазает кошка. Это мы за полчаса поймали в Финляндии. Вот это была рыбалка! Я до сих пор в шоке. Питер соседствует с этим озером, но у нас ничего нет, все потравили. Наверное, у нас рыба сытая, а у финнов — голодная.

— Семен Михайлович, вы снялись в роли Труса-Вицина в «Кавказской пленнице», расскажите об этом проекте. 

— Фильм еще не озвучен, я его не видел, поэтому не могу судить. Снимали его тяжело. В Ялте была сорокаградусная жара. Мои партнеры Коля Добрынин (Никулин), Сергей Степанченко (Моргунов) парились в шубах. Это было настоящее издевательство. Но даже если фильм получится хороший, его все равно будут ругать. Хотя команда подобралась замечательная: Хазанов, Ефремов…. Кино выйдет к Новому ходу. Артистам пока еще деньги не заплатили. Как заплатят, буду его хвалить (смеется).

— Если выдается неделька отдыха, на что ее тратите?

— Теперь моя отдушина — это сон. До Нового года всего два выходных. Если бы выдалась неделя ничегонеделания, то поехал бы на рыбалку. Приготовил на костре уху, жаркое. У меня это неплохо получается. Я не могу лежать на пляже, переворачиваться с боку на бок. Это бездарно. Раньше играл в волейбол, футбол. Но несколько лет назад попал в аварию и сильно поломался. Но ничего, я каждый раз за спектакль по сцене так прыгаю, что теряю два килограмма. Вот это стало для меня спортом.

— Сейчас модно участвовать в разных телепроектах, а вас там не видать. Почему не приглашают?

— Каждый день раздаются звонки. Телевидение хочет, чтобы Стругачев танцевал, катался на коньках, чтоб его бык бодал рогами, даже бокс предлагали. Отказываюсь, потому что артист все свое умение должен демонстрировать в кадре или на сцене, а не на разных шоу. Единственное жалею, что не спел с Долиной в «Двух звездах». Меня приглашали, но я и не знал, что мой агент заломил огромную цену.

— Вас видели в фойе гостиницы «Азия» с большими полосатыми сумками «мечта оккупанта», в Китай ездили?

— Да, и причем накупил там всякой ерунды, куда ее девать?! Втюхали какую-то куклу — куклу Барби, у которой не двигаются ни руки, ни ноги. Зачем купил?! Китайцы такую цену заломили, я наполовину сбил, но после понял, что шибко переплатил. У китайцев лучше купить и быстрее ноги унести. Жена просила шубу, но как я ее буду выбирать, на себя примерять, что ли? Я вообще первый раз в Китае, но через два часа срочно убежал на родину. И больше в Китай ни за что не поеду, хотя люблю их национальную кухню.

О творчестве и личной жизни

— Я уже 25 лет в театре Ленсовета. Давно бы уже оттуда ушел, зарплаты едва хватает заплатить за квартиру, свет и газ. Но это и не работа, а служение. Поэтому приходится зарабатывать на жизнь в других проектах. Я еще выступаю как режиссер и сопродюсер. Езжу по стране со своими антрепризами. Мою жену зовут Татьяна, мы уже справили серебряную свадьбу. Она актриса, но посвятила себя семье. Это только ее решение, хотя я считаю, что женщина не должна работать. Дочке 23 года, она специалист по связям с общественностью. Пристроили ее в Газпром. Она еще мастер спорта по художественной гимнастике. В 16 лет ушла из спорта и, слава богу, стала хорошо учиться. Два месяца назад вышла замуж. Есть у нас дача среднего класса, дом с участком купили недорого де-сять лет назад. Еще есть кошка Маруся, приемыш, подобрали котенком на даче. Сначала думали, что это Марс. Машина у меня хорошая, компактная «Мицубиси Аутлэндер». Специально покупал маленькую, чтобы в арки проезжать (мы живем в старом районе в центре Петербурга), вмещается почти впритирочку.

Возрастная категория материалов: 18+